Челледж, текст первый

[peace-atom]

Не самое хорошее оформление и ошибок много. Но мне срочна надо выложить иначе проиграю, поэтому так. Вычитку проведу позже

текст 1: Вещи, которые мы имеем при себе

Мы… выбираем. Выбираем людей, выбираем вещи, выбираем чувства, чаще всего выбирая боль, страх, ненависть и мучительную смерть. Ибо наше основная потребность заключается в таком же бесконечном потребительстве. Нам необходимо иметь при себе хоть что-то ценное.
Бесконечный выбор и такая же бесконечная агония.

«Я – офицер»

Алисии было пять, когда ее дед подарил ей нож. Вернее, сначала он отвесил ей подзатыльник и достаточно грубо отругал за то, что девчонка посмела залезть в святую святых: его комнату подзавязку набитую оружием. Коллекционным, редким и местами чрезвычайно дорогим. Потом посмотрел в наивные испуганные глаза, заметил, как внучка прижимает к себе его нож (черный, раза в три больше, чем детская ладошка) и вдруг хмыкнул.
- КО-1 Combat… - твердо сказал он в густые усы, прищурился и вдруг грубо махнул рукой на дверь. – Забирай. Еще раз хоть на метр подойдешь к хранилищу – всыплю.
Улепётывала тогда Алисия быстро. Проверять дедово терпение она особым желанием не горела.
«Забавно».
Девушка усмехнулась, оттарабанила по столу немного похоронный мотив и лениво скользнула взглядом по кают-компании, где гулко перешептывались офицеры. Женщины и мужчины, баджорец, два орионца – народу было немного. Куча знакомых лиц, которых объединяло вместе служение на одном звездолете, а также наличие клинка.
Нет, не тех, что выдают, как дополнение к укомплектованию. А собственных, памятных. Нередко заработанных в бою или же полученных при весьма интересных обстоятельствах.
«Часто достаточно трагичных, надо сказать» - девушка хмыкнула в кружку с кофе, допивая остатки, поднялась, сбросила грязную посуду в утилизатор и, подхватив падд, направилась прочь к своей каюте.
С момента назначения ее лейтенантом прошло не очень много времени, но встречавшиеся ей на пути энсины уже уважительно кивали и слегка сторонились, хотя раньше предпочитали просто не замечать. И хотя по идее, это было обидно, Герман же было плевать. Здесь она не зарекомендовала себя, как человека компанейского или же склонного к продолжительным беседам. Вечно хмурая, вечно сосредоточенная на работе, она общалась с очень узким кругом лиц, предпочитая наблюдать за окружением. Наблюдать, анализировать, составлять теории и проверять их на практике. К примеру, если говорить про клинки. Следуя извечной паранойе и такой же склонности к накоплению данных, она методично отслеживала слухи и уже достаточно быстро после назначения могла точно ответить кому какого вида принадлежит, и что за история сопутствует получению. Начальства, правда, это касалось в меньшей мере, ибо слухи-слухами, но сильные мира сего всегда находятся на ступеньку если не на две выше простых энсинов. И вот у них Герман ограничивалась просто отметкой о виде, стараясь глубоко не копать. Все таки этот тот случай, когда ты меньше знаешь и крепче спишь. Тем не менее, замечать вид клинка было делом интересным.
Вот, если брать мисс Ухуру, ее непосредственную начальницу, которая свое личное пространство охраняла как зеницу ока. У нее помимо основного набора в голенище сапог, на боку висели небольшие черные ножны с серебряной вязью у конца и мордой пантеры у основания. Клинок был тонким, редко шел в дело, но старший связист с какой-то затаенной гордостью и любовью проводила пальцами правой руки по достаточно простой черной рукояти. Поговаривали, что это ее семейная ценность, которую ей пришлось забирать боем и первым в ее жизнь убийством, хотя и предназначенным для ритуала, но… как уже было сказано Нийота была не тем человеком, что легко открывал завесу своих тайн.
С мистером Сулу же в этом плане было легче. Он гордился и с охотой рассказывал схватку итогом которой послужил шрам на правой стороне лица и старинный вакидзаши кузнеца Мурамасы, перешедший к нему после победы. Пилот с усмешкой повествовал про проклятие, которое окружает все клинки этого мастера. Что ж… поспорить было сложно. Он действительно выглядел зловеще, а красно-золотой антураж ножен только добавлял мистической жути.
А вот у Доктора Маккоя не было ножа или клинка. У него был скальпель. Вообще, если говорить честно и точнее, то у него был целый набор, состоящий из ампутационных ножей и разных видов скальпелей, но именно один, остроконечный, он берег больше всего. Как-то раз Алисии даже доводилось увидеть с какой грустью и затаенной тоской, он смотри на собственное отражение в стали. Конечно, после этого на нее немного наорали, ибо она тогда несколько повредила запястье, да и со спины подкрадываться тоже не стоило, но тем не менее. Это послужило приличным подтверждением одинокого слуха, что именно этим скальпелем доктор был вынужден оборвать жизнь достаточно дорого ему человека в юношеском возрасте. А не таких, как устроил бойню, перерезал глотку врагу империи и прочий откровенной ереси и чуши.
«М-да, люди действительно иногда и часто бывают… крайне ограничены», - связист покривила губы и слегка качнула головой, подходя к собственной каюте и вводя биометрику.
Сейчас ей было необходимо завершить пару дел, да и просто разобраться с хаосом мыслей в котором она утопала последние часы и собственно дни. Размышления о ножах помогали.
К слову и если вспоминать дальше, то достаточно интересного вида клинок был у Джейлы. Черный, выполненный из неизвестного материала, глядя на который вспомнились кольца деревьев, он действительно притягивал чужое внимание. Простая, но необычная рукоять, острое лезвие… сложно было понять даже, а литой ли он? Но, Джейла другим в руки свое сокровище не давала, а на вопросы посылала лесом, изредка отвечая, что им она защитила жизнь. Чью именно не уточнялось.
Чехов… вот у него было все достаточно просто и сложно одновременно. Морской офицерский кортик. Весьма и весьма привлекательный на вид. Где навигатор добыл такой раритет было тайною за семью печатями для всех, кроме Сулу. Но и тот предпочитал только хмыкать на вопросы уж слишком любопытных, иногда даже очень зловеще. В общем, люди шептались, но больше с вопросами не приставали.
- Мне бы так… - Алисия снова хмыкнула, стянула форменку, которую потом бросила нелепой кучей на кровать к падду, оставаясь в футболке, и бухнулась на матрас в позу лотоса.
У нее тоже был клинок. И даже два: боевой нож «Рысь» подаренный все тем же дедом и как раз-таки Combat. Забавно, но Григорий Сергеевич, бывший безопасник, лелеял надежду передать второй нож внуку, ее брату, а ей в те пять дал по сути просто поиграться, руководствуюсь какой-то своей интуицией. Хотя в последствии не пожалел о выборе и забирать не стал, думая осчастливить старшего другой моделью. Но… тот, как назло, решил пойти по стопам матери, став врачом и наотрез отказался от «Имперской подачки». Позже, Григорий не раз костерил старшего. И за начатую, и за даже брошенную учебу, и за уход в оппозицию и сопротивление «Империи», которые достаточно сильно ударило по семье. Деда тогда забрали, ибо отец был слишком неспособен отвечать за семью, вернули через пару недель. Он ругался, но было видно. Уже сдал. Похоронили в марте. Перед смертью, он передал бабушкину «Рысь», и четко сказала беречь свои ножи. На вопрос о коллекции сплюнул: «Считай, что у вас ее уже нет».
Как в воду глядел. Отец запил, влез в долги. Из-за поступка сына работы не было. Городок маленький, все друг друга знают, иметь дело с семьей предателя никто не хотел. Пришлось бросить вуз и работу, переехать, продать коллекцию на черном рынке и отчаянно цеплять за возможность выжить. Выбраться помогли связи все того же деда. Старый друг пришел к ним внезапно. Был слишком светлый и яркий понедельник, вечерело. Изнеможённая мать в лучах алого заходящего солнца, сидя за неопрятного вида столом и рассматривая бесконечные счета, выглядела смертельно больной. Отец дрых где-то в гостиной. Алисия же бездумно пялилась в стену коридора, облокотившись о косяк, когда прозвучал сухой армейский стук.
- Я открою.
Мать на это только кивнула, позволяя дочери быстро отворить дверь и с удивлением пропустить внутрь седовласого мужчину в черной косухе и рюкзаком на плечах. Странно, но ровесником деда он не выглядел, хотя его суровый вид заставил только молча отодвинуться в сторону.
Кухню же он нашел сам. Увы, квартира была слишком мала для поисков. Так же без приглашения он сел перед матерью, долго в упор смотрел на нее, заставляя ту таки поднять больной от недосыпа взляд на него, и спросил:
- Жить хотите?
Женщина только кивнула, а он с усмешкой продолжил, после бухнув какую-то папку:
- Тогда, Алисия поступает в имперскую академию флота. Мужа отправляем твоего в вытрезвитель. В этом я помогу.
Мать тогда крепко ругалась. Отправить дочь учится в военную, с учетом их позора было почти верной смертью да и невозможно толком. Она порывисто вскочила из-за стола, смела на пол кучу бумаг, но все только ради того, чтобы натужно закашляться и со страхом посмотреть на спокойную дочь, так некстати открывшую рот.
- Это поможет? – в ответ кивок. – Тогда я согласна. Что нужно подписать?
И угловатый почерк спокойно лег на, по сути, смертельный приговор.

«Но, если так подумать… мне еще повезло» - девушка хмыкнула, проводя большим пальцем по Рысиной гравировке и откладывая кинжал в сторону, выплывая из омута мыслей.
Было сложно, но она смогла отучиться на инженера, освоила ксенолигвистику, и даже попала сюда в качестве связиста. Герман на такую должность и уж тем более повышение не рассчитывала. Да что говорить, она вообще не думала, что ее распределять на Энтерпрайз. Что теперь маме не нужно было больше так надрываться и что отец сможет спокойно работать в одном тихом городишке. Потому что…
«Я вещь»
Алися была вещью принадлежащей империи. В отличии от свободно поступивших ей нельзя было своевольничать, нельзя выражать недовольства и хоть немного проявлять слабину. Ненавидела ли она за это брата? Увы, но нет. Брата она любила. По брату она скучала. Алисия достаточно давно поняла, что семья это слишком дорогое. И даже если брат предатель, она слишком хорошо помнит то, что произошло в детском возрасте, и кто ее первый нашел.
Это было в десять лет. Тогда произошло нападение. Оппозиция выражала свое недовольство и крушила все подряд. Алисия была с отцом, но толпа их разделила. Ей ничего не оставалось кроме как забиться в угол, прижимая себе дедов подарок. Было больно, страшно, одиноко. А еще единственным воспоминанием о той суматохе осталась глумливая улыбка мужчины, чье лицо потом перекосило от боли и бесконечный бег по улицам с окровавленным руками и перемазанным в ней же ножом.
Он не думал, что мелкая девчонка догадается выставить оружие на изготовку. И уж тем более не ожидал, что оступиться и на этот самый нож налетит. Или там все было по-другому? Неважно. Факт оставался фактом. Первый нож спас ей жизнь, в тот день успокаивал и отмывал ее брат.
- Как же все сложно… - Герман выдохнула, откинулась назад, буравя знакомый потолок взглядом. И только потом, повинуясь внутреннему мироощущению, заставила себя подняться, спрятать кинжалы и натянуть форменку.
Через двадцать минут должна была начаться телепортация.
Капитан Спок мертв. Капитан Саггит не желает признавать его смерть и организует десант.
Задание сложное. Сколько человек выживет – неизвестно. Страшно ли было Герман?
Как ни странно… ничуть.
Она понимала его. Понимала почему он так поступает. И, если честно, до ужаса хотела бы, чтобы Энтерпрайз не менялся.
- Вещи, которые мы имеем при себе… - темно-карий взгляд спокойно тонул в зеркальном отражении, кривая улыбка как-то горько выползала на лицо. – Я вещь, которую империя держит за горло. Но не люди выбирают вещи, вещи сами себе выбирают хозяев.
И она выбрала. И именно поэтому она сделает все возможное, ради задания. Потому что она хочет хоть немного свободы от обязательств и нормальной старости для семьи.
Потому что ее жизнь принадлежит Империи. И никак иначе.